Kashin Kashin Kashin

Сегодняшний казус с крымской медалью, которую вручили премьеру Аксенову, сообщили об этом на сайте Минобороны, а потом с изяществом патриархии поудаляли с сайта и фотографии медали, и упоминания о ней — судя по всему, это очередной случай уже регулярной, вошедшей в систему путинской практики секретных награждений. Вот почему-то они только условного Геннадия Хазанова и прочую публику того же ряда награждают публично, а друг друга — только секретными указами, и только через какое-то время и из каких-то случайных источников мы узнаём, что генпрокурор Устинов и начальник ФСБ Патрушев за «Норд-ост» получили по звезде Героя, и вроде бы Сердюков тоже Герой за грузинскую войну, а у самого Путина почему-то есть медаль за приштинский марш-бросок 1999 года, и теперь еще крымская медаль, которая, с одной стороны есть, а с другой ее как бы и нет. В Советском Союзе дважды Героям ставили бюсты на родине – кто поручится, что на родине того же Патрушева, если вдруг он дважды секретный Герой, нет секретного бюста? Стоит себе на секретной территории, есть не просит. Я легко такое могу представить.

http://kashin.guru/2014/03/25/secret/

Сказать, что в 1944 году советское командование совершило преступление против человечности — по современным меркам это примерно то же самое, что выйти на площадь с плакатом «Я Шендерович». Сказать, что маршал Берия был прав во всем — генерал Кадыров не поймет. Безвыходная ситуация.
И я не иронизирую — ситуация действительно безвыходная в том смысле, что любое политкорректное высказывание о войне в рамках принятых сегодня в России правил будет заведомо лицемерным, потому что самым страшным признанием будет вот такое: да, разумеется, победа 1945 года не состоялась бы без заградотрядов, войск НКВД, гулаговских лагерей, СМЕРШа, пыток, расстрелов, депортаций и лично маршала Советского Союза Лаврентия Павловича Берии. Что из этого следует — другой вопрос, цена победы едва ли поддается объективному вычислению. Формулировки «да, победа стоила того» и «нет, она того не стоила» на современном русском языке прозвучат одинаково дико, поэтому лучше об этом вообще не говорить и не думать. Вот, кстати, у всех есть знакомые ветераны. Есть ли среди них такие, кто говорил: «Да, я служил в заградотряде», «Да, я служил в НКВД»?

http://svpressa.ru/blogs/article/82635/

В предперестроечной советской поп-музыке главной иконой была, разумеется, Пугачева, а из певцов-мужчин — очевидно, Валерий Леонтьев, о котором новое поколение знает, прежде всего, благодаря газетному заголовку, что Леонтьев сделал себе операцию по отбеливанию ануса, и это, в общем, исчерпывающий заголовок; о позднейшей советской эстраде достаточно знать, что именно с нее в СССР началась массовая гей-культура, и в открытую Леонтьевым дверь в конце восьмидесятых шагнули десятки нежных юношей с непривычными советскому уху голосами и почему-то детскими именами — Вова Пресняков, Женя Белоусов, Дима Маликов и прочая группа «На-на». Это уже потом, года через два или три, на русском языке будут изданы учебники, в которых написано, что если рынок чем-то перенасыщен, то продавать надо что-то другое — такое очевидное правило, но в 1989 году не было вообще ничего очевидного, и максимум, что можно было сделать — это угадать.
И Игорь Матвиенко (клавишник не самых популярных ВИА, ничего интересного) угадал. Выпустил на заполненную сладкими юношами сцену подчеркнуто несладкого парня (вокалист тех же ВИА, тоже ничего интересного), слова «натурал» тогда, кажется, еще не было, не изобрели.

http://svpressa.ru/society/article/82470/

Я думаю, что путинская духовно-административная политика настолько отвратительна примерно по той же причине, по которой нормальному человеку не приходит в голову спорить с полицейским о смысле жизни или исповедоваться кассиру в супермаркете. Путин конструирует свои духовные скрепы, как будто он, Путин, завоевал такое право многолетней национально-освободительной борьбой. Как будто он устроил революцию, повел за собой народ и победил. Как будто он Кромвель, Ленин или Махатма Ганди. Как будто история выбрала его, именно его, на эту роль — объяснить русским, что для нас свято, что незыблемо, что неприкосновенно.
И основная проблема как раз и заключается в том, что Путина выбрала не история, а трое или четверо физических лиц в 1999 году, более того — те физические лица оказались у власти в России в результате череды случайностей, а вовсе не потому, что их на это уполномочили хотя бы всенародные выборы или, как когда-то большевиков, революция и тонны пролитой крови. Власть, установившаяся в постсоветской России после того, как российская демократия погибла под натиском номенклатурного реванша (такое описание представляется мне исчерпывающим), ни разу не проходила через сколько-нибудь объективную проверку ее легитимности. Группировка, сместившая Горбачева в декабре 1991 года, уже много лет самовоспроизводится, устраивает потешные выборы, подсовывает преемников и наследников, меняет лозунги и знамена, и тратит едва ли не все свои силы только на то, чтобы удержаться у власти как можно дольше. Удержаться у власти — это ведь даже похвальное стремление, да и получается у них очень неплохо, и легко представить даже, что они так и будут править Россией и через десять, и через двадцать, и через сорок лет. Но и в этом случае права навязывать гражданам какие угодно ценности у этих людей не будет. Искусственный язык, создаваемый ими, никогда не превратится даже в эсперанто, и любое слово, произносимое ими на этом языке, обязательно прозвучит как матерная брань, а любое табу, изобретаемое ими, никогда не станет сакральнее таблички «По газонам не ходить», даже если газон постелен поверх старого советского кладбища.

http://svpressa.ru/society/article/81726/

Сам термин (гугл по этому поводу молчит) придумали то ли последние западные советологи, то ли прибалтийские публицисты самого начала девяностых. В любом случае, происхождение термина явно нерусское, «доктрина Лукьянова» это как «коктейль Молотова» или даже «завещание Петра Великого». Идея такая: 1990 год, вероятность распада Советского Союза близится уже к ста процентам, и, хоть горбачевский Кремль об этом вслух и не говорит, где-то в его глубинах какие-то мысли по этому печальному поводу самозарождаются и живут своей жизнью. Председатель верховного совета СССР Анатолий Лукьянов якобы предложил — ну что, если некоторые республики уже точно настроены на уход от Москвы, давайте мы эти республики расколем на сепаратистский центр и просоветские окраины, вот такая доктрина. Собственно, слух о ней появился, когда свою собственную антисепаратистскую политику повели автономии Грузии и молдавское Левобережье, объявившее себя Приднестровской ССР. Если это действительно придумал Лукьянов, то его стоит назвать, как в песне, удивительным мастером, идея антисепаратистского сепаратизма — что может быть остроумнее по тем временам? Понятно, что флагманская с точки зрения сепаратизма Прибалтика, в газетах которой я когда-то и прочитал впервые о «доктрине», реагировала на новости из Сухуми и Тирасполя очень нервно. В Эстонии на роль местного Приднестровья вполне могли претендовать населенные русскими Нарва и Кохтла-Ярве, в Литве был Шальчининкайский район с просоветски настроенным польским большинством (над мэрией Шальчининкая красный флаг висел, кажется, до весны 1992 года уже в глубоко независимой Литве). Даже сейчас легко нафантазировать, что могло бы случиться с этими районами, продлись история Советского Союза хотя бы на год — может быть, и до сих пор где-нибудь на нейтральной территории шли бы многолетние переговоры о каком-нибудь «нарвском урегулировании», но вот повезло прибалтам, а молдаванам и грузинам не повезло.

http://svpressa.ru/politic/article/77794/

Трудно сказать, почему в авгус­те 1991 года, когда москвичи торжествовали победу над антиперестроечными заговорщиками из ГКЧП, именно памятник основателю советских спецслужб стал точкой приложения революционного творчества масс — атмосфера в городе в те дни была такая, что если бы демонстранты вытащили из Мавзолея на Красной площади тело Ленина и съели бы его, никто бы не удивился, революция вообще творит чудеса. Но не повезло именно Дзержинскому.
Годы спустя в многочисленных интервью участников событий появится и станет почти официальной неприятная версия, согласно которой городские власти (а свержение памятника действительно прошло при их деятельном участии — на фотографиях той ночи видно, что бронзового Дзержинского сносит не толпа, а обычный строительный кран) нарочно направили энергию толпы на безобидный памятник, чтобы не позволить людям разгромить офис КГБ на той же площади или здание центрального комитета КПСС в нескольких сотнях метров южнее. Грубо говоря, чекисты и советская номенклатура пожертвовали железным истуканом, чтобы спастись самим.

http://rus.postimees.ee/2566658/oleg-kashin-dzerzhinskij-uzhe-vernulsja

Но что важно — это роман не для критика, это абсолютно политическое высказывание. Вряд ли сейчас все понимают или все согласны, что самая важная, самая принципиальная политическая дискуссия, какая только возможна в сегодняшней позднепутинской России, — это дискуссия о девяносто третьем годе. Максим Соколов, защищающий Ельцина и двадцать лет спустя, ведет себя честно — защищая Ельцина, он защищает и Путина, лицемерия здесь, в отличие от традиционного охранительного формата, нет никакого. В вопросе о девяносто третьем годе лицемерие обычно царит по «нашу» сторону полицейского оцепления на Болотной — среди критиков нынешнего Кремля слишком много людей, соучаствовавших в «поэтапной конституционной реформе» 1993 года с тогдашними сурковыми и володиными, и даже теперь, собирая выбитые зубы сломанными руками, они не готовы признать, что Путин начался именно тогда, двадцать лет назад, — что-то похожее было с коммунистами в ГУЛАГе, для которых Ленин или даже Сталин оставался хорошим, несмотря ни на что.

http://www.colta.ru/articles/literature/700

Иосиф Сталин учился в Тифлисской семинарии по учебникам, написанным дедом Жданова, ректором Московской духовной академии Павлом Платоновым-Горским. Возможно, это обстоятельство объясняет близость Жданова к Сталину более исчерпывающе, чем более известный сюжет о браке дочери Сталина Светланы и сына Жданова Юрия. Возможно также, что роль главного советского композитора, автора гимна СССР и «Священной войны» и руководителя всемирно знаменитого военно-музыкального ансамбля досталась Александру Александрову не только в силу его музыкального дарования, но и потому, что именно он когда-то в начале XX века работал в Твери учителем музыки у будущего большевистского начальника всех советских композиторов Жданова. Такие связи между людьми описывают хоть советскую, хоть какую угодно историю куда точнее, чем любая формальная биография, и как раз обилие именно таких деталей — главное достоинство жэзээловской книги о Жданове.
А главный ее недостаток — это ее автор, Алексей Волынец.

http://www.colta.ru/articles/literature/585

31 августа 1967 года умер Илья Эренбург. Какое-то время назад я специально сверился с его биографией, чтобы найти ближайшую памятную дату, связанную с ним, и написать к этому дню об Эренбурге. Дата не юбилейная, но ждать юбилея – неизвестно еще, в какой стране мы его встретим, поэтому давайте сейчас.
Не пытаясь играть в занимательное литературоведение, я хотел бы стать автором первого (может, и не совсем первого, но Гугл ничего по этому запросу не выдает, теперь будет выдавать) текста, в котором Илья Эренбург назывался бы великим русским писателем. Может быть, кто-нибудь вслед за мной сформулирует это с большей научной обоснованностью, а я пока так, в порядке черновика, как будто тренируясь, репетируя, пробуя, как это будет звучать: великий русский писатель Илья Григорьевич Эренбург.

http://svpressa.ru/culture/article/73401/

Противоправное и бесчеловечное вмешательство в дела другого государства, государственный переворот под прикрытием наших войск – в принципе, так и положено вести себя великой державе, идеальной, как принято у нас считать, форме государственного устройства. Великая страна – да, это такая страна, которая может себе позволить объявить операцию «Дунай» и вломить этим чехам, не испытывая по этому поводу никаких угрызений совести.
Собственно, не испытывать угрызений совести – важнейшее свойство гражданина великой державы. Гражданину великой державы противопоказано переживать о том, по чьей жизни проедет сегодня его танк, и, в общем, не зря символом поднимающейся с колен России в последнюю предвыборную кампанию кремлевские политтехнологи выбрали именно танковый завод, а не, скажем, фабрику мягкой игрушки.

http://svpressa.ru/society/article/72885/

И картинка для привлечения внимания: это телефонный разговор Брежнева с Дубчеком 13 августа 1968, решение уже принято, через неделю введут танки, но Дубчек еще Саша, и Брежнев дает ему дружеские советы, утешает всячески. Кино, в общем: