К предыдущему
В связи с Дымовским вспомнил и нашел в отправленных один свой будем считать что рассказ, вот такой:
Все началось с того, что некто подал в Конституционный суд иск о признании всероссийской политической партии "Единая Россия" антиконституционной организацией - что-то вроде того иска против КПСС, который в 1992 году рассматривали те же судьи (практически те же) во главе с тем же Зорькиным.
Ну, подал и подал - мало ли фриков на свете. Никто и не заметил, что есть такой иск. И даже когда секретарь суда объявил, что иск принимается, и рассмотрение его назначено на таке-то число, никто, по большому счету, не обратил на это внимания - так, из области курьезов. Газета "Коммерсантъ" дала маленькую заметку, в "Ведомостях" заметка была, но не влезла на полосу, плюс еще в Газете.ру в рубрике "20 строк о политике". И все.
На заседание КС, однако, сколько-то журналистов пришло - в основном все та же пресса, от "Эха Москвы" до Каспарова.ру. Все были уверены, что по какому-то процессуальному нарушению иск тут же отклонят, потому что в самом деле - ну как это, кто всерьез станет обсуждать конституционность существования "Единой России"?
Но это - настроения немногочисленных наблюдателей. Судьи и истец ведут себя, будто все так и должно быть. Невозмутимо, безо всяких эмоций, как будто обсуждают какой-то нюанс с временной регистрацией для гражданина Украины. Зорькин в мантии, читает что-то по бумажке - Бубубу. Рассмотрение дела по существу началось.
Заседают до шести вечера, потом перерыв до завтра. Истец исчезает немедленно, Зорькин и судьи для комментариев тоже недоступны. Зорькину звонит Андрей Воробьев из Банного переулка, секретарша отвечает, что Валерий Дмитриевич уже уехал домой, при этом дома его тоже нет - видимо, не доехал пока.
В десятом часу вечера на Старую площадь приезжает Вячеслав Володин. Совещается, допустим, с Говоруном. Оба ничего не понимают, думают, Зорькин чудит. Никто вообще ничего не понимает.
На следующее утро слушания продолжаются, процесс уже раскручивается - приходят свидетели. Начальник ДЭЗа, который под присягой говорит, что из управы ему приказали повесить в подъездах плакат с телефонами райкома "Елиной России". Секретарь участового избиркома из Татарстана, который рассказывает о вбросе бюллетеней за ЕР во время муниципальных выборов. Директор сети супермаркетов, которого обязали организовать вступление в партию всех кассиров и грузчиков. Бизнесмен, которого заставили пожертвовать в фонд партии 100 тысяч рублей, а то санэпиднадзор наедет. И так далее.
Все уже понимают, что все серьезно, но кто стоит за истцом, непонятно. Суд продолжается. На очередное заседание приезжает съемочная группа Раша тудей. На сайте "Молодой гвардии" в рубрике "МАргинал-шоу" статья о том, что за иском стоит Невзлин, а в "Известиях" - статья Максима Соколова о том, что Зорькин действует в строгом соответствии с какой-то латинской пословицей. Некая частная служба безопасности начинает наружное наблюдение за истцом, и вдруг выясняется, что истец очень надежно защищен и от слежки, и тем более от нападений. Банный переулок и Старая площадь начинают тихо паниковать. По-прежнему никто ничего не понимает.
Рассмотрение иска между тем, растянувшись на месяц с небольшим, становится неизменным элементом политического ландшафта - ну, все уже знают, что идет такой суд, ходят слухи, что это такой хитрый пиар ЕР. На слушания приходят Грызлов, Слиска, Володин, Воробьев. А также Волошин, Шабдурасулов, Доренко, рассказывающие об обстоятельствах создания "Единства". Начинает быть интересно.
Истца мочат в прессе, но получается как-то неубедительно. На Ильинке - бессрочный пикет "Молодой гвардии", но истец каждый раз проходит мимо, не обращая внимания. Он вообще ни на кого не обращает внимания, не дает больших интервью, а из остальных его слов вообще непонятно, чего он хочет.
За несколько дней до вынесения решения истца принимает в замке Майендорф президент. Пресс-служба распространяет кадры беседы без звука. Истец чувствует себя уверенно, президент непринужденно смеется.
Наконец, решение КС готово. Зорькин в мантии, так же невозмутим, читает по бумажке - Бубубу, признать неконституционной. Потом читает частное определение - поскольку выяснилось, что большинство в парламенте и региональных заксобраниях принадлежит неконституционной партии, подлежащей ликвидации, страна находится в состоянии конституционного кризиса.
О публичной реакции председателя правительства ничего не известно. Телеканалы сообщают о встрече президента и премьера. Известно также, что премьер в ярости.
На следующий день неопределенность сохраняется. Ближе к вечеру, около шести, президент неожиданно меняет маршрут кортежа и заворачивает на Новодевичье кладбище. Проводит там около получаса, отом возвращается в Кремль. Пресс-служба распространяет кадры - президент в одиночестве стоит у надгробия в виде российского флага, потом касается мрамора ладонью и с видом человека, принявшего важное решение, быстрым шагом идет к машине.
Поздно вечером, в одиннадцатом часу президент обращается к нации. Признавая факт конституционного кризиса, объявляет о подписании указа "О поэтапной конституционной реформе", ограничивающего действие конституции в части, противоречащей этому указу. Деятельность "Единой России" объявлена вне закона, правительство и все представительные органы, в которых большинство составляет ЕР, распускаются. До формирования новых представительных органов вся полнота власти находится в руках президента - "особый порядок управления страной". Вместо Федерального собрания создается однопалатный Всероссийский парламент, выборы состоятся через три месяца, при этом лица, связанные с ЕР, к выборам не допускаются.
Также объявлено, что бывший председатель правительства назначен советником президента. Известно, что бывший премьер находится в Ново-Огареве и не выходит на улицу, никаких заявлений не делает. Офис ЕР в Банном переулке взят под охрану, в него никто не допускается.
Больше никаких подробностей нет. Номенклатура в Москве и в регионах растеряна, но ничего особенно серьезного не происходит. Региональные лидеры приветствуют решение президента и начинают ползучие репрессии против ЕР. Население сохраняет спокойствие.