Kashin Kashin Kashin

В связи с Дымовским вспомнил и нашел в отправленных один свой будем считать что рассказ, вот такой:

Все началось с того, что некто подал в Конституционный суд иск о признании всероссийской политической партии "Единая Россия" антиконституционной организацией - что-то вроде того иска против КПСС, который в 1992 году рассматривали те же судьи (практически те же) во главе с тем же Зорькиным.
Ну, подал и подал - мало ли фриков на свете. Никто и не заметил, что есть такой иск. И даже когда секретарь суда объявил, что иск принимается, и рассмотрение его назначено на таке-то число, никто, по большому счету, не обратил на это внимания - так, из области курьезов. Газета "Коммерсантъ" дала маленькую заметку, в "Ведомостях" заметка была, но не влезла на полосу, плюс еще в Газете.ру в рубрике "20 строк о политике". И все.
На заседание КС, однако, сколько-то журналистов пришло - в основном все та же пресса, от "Эха Москвы" до Каспарова.ру. Все были уверены, что по какому-то процессуальному нарушению иск тут же отклонят, потому что в самом деле - ну как это, кто всерьез станет обсуждать конституционность существования "Единой России"?
Но это - настроения немногочисленных наблюдателей. Судьи и истец ведут себя, будто все так и должно быть. Невозмутимо, безо всяких эмоций, как будто обсуждают какой-то нюанс с временной регистрацией для гражданина Украины. Зорькин в мантии, читает что-то по бумажке - Бубубу. Рассмотрение дела по существу началось.
Заседают до шести вечера, потом перерыв до завтра. Истец исчезает немедленно, Зорькин и судьи для комментариев тоже недоступны. Зорькину звонит Андрей Воробьев из Банного переулка, секретарша отвечает, что Валерий Дмитриевич уже уехал домой, при этом дома его тоже нет - видимо, не доехал пока.
В десятом часу вечера на Старую площадь приезжает Вячеслав Володин. Совещается, допустим, с Говоруном. Оба ничего не понимают, думают, Зорькин чудит. Никто вообще ничего не понимает.
На следующее утро слушания продолжаются, процесс уже раскручивается - приходят свидетели. Начальник ДЭЗа, который под присягой говорит, что из управы ему приказали повесить в подъездах плакат с телефонами райкома "Елиной России". Секретарь участового избиркома из Татарстана, который рассказывает о вбросе бюллетеней за ЕР во время муниципальных выборов. Директор сети супермаркетов, которого обязали организовать вступление в партию всех кассиров и грузчиков. Бизнесмен, которого заставили пожертвовать в фонд партии 100 тысяч рублей, а то санэпиднадзор наедет. И так далее.
Все уже понимают, что все серьезно, но кто стоит за истцом, непонятно. Суд продолжается. На очередное заседание приезжает съемочная группа Раша тудей. На сайте "Молодой гвардии" в рубрике "МАргинал-шоу" статья о том, что за иском стоит Невзлин, а в "Известиях" - статья Максима Соколова о том, что Зорькин действует в строгом соответствии с какой-то латинской пословицей. Некая частная служба безопасности начинает наружное наблюдение за истцом, и вдруг выясняется, что истец очень надежно защищен и от слежки, и тем более от нападений. Банный переулок и Старая площадь начинают тихо паниковать. По-прежнему никто ничего не понимает.
Рассмотрение иска между тем, растянувшись на месяц с небольшим, становится неизменным элементом политического ландшафта - ну, все уже знают, что идет такой суд, ходят слухи, что это такой хитрый пиар ЕР. На слушания приходят Грызлов, Слиска, Володин, Воробьев. А также Волошин, Шабдурасулов, Доренко, рассказывающие об обстоятельствах создания "Единства". Начинает быть интересно.
Истца мочат в прессе, но получается как-то неубедительно. На Ильинке - бессрочный пикет "Молодой гвардии", но истец каждый раз проходит мимо, не обращая внимания. Он вообще ни на кого не обращает внимания, не дает больших интервью, а из остальных его слов вообще непонятно, чего он хочет.
За несколько дней до вынесения решения истца принимает в замке Майендорф президент. Пресс-служба распространяет кадры беседы без звука. Истец чувствует себя уверенно, президент непринужденно смеется.
Наконец, решение КС готово. Зорькин в мантии, так же невозмутим, читает по бумажке - Бубубу, признать неконституционной. Потом читает частное определение - поскольку выяснилось, что большинство в парламенте и региональных заксобраниях принадлежит неконституционной партии, подлежащей ликвидации, страна находится в состоянии конституционного кризиса.
О публичной реакции председателя правительства ничего не известно. Телеканалы сообщают о встрече президента и премьера. Известно также, что премьер в ярости.
На следующий день неопределенность сохраняется. Ближе к вечеру, около шести, президент неожиданно меняет маршрут кортежа и заворачивает на Новодевичье кладбище. Проводит там около получаса, отом возвращается в Кремль. Пресс-служба распространяет кадры - президент в одиночестве стоит у надгробия в виде российского флага, потом касается мрамора ладонью и с видом человека, принявшего важное решение, быстрым шагом идет к машине.
Поздно вечером, в одиннадцатом часу президент обращается к нации. Признавая факт конституционного кризиса, объявляет о подписании указа "О поэтапной конституционной реформе", ограничивающего действие конституции в части, противоречащей этому указу. Деятельность "Единой России" объявлена вне закона, правительство и все представительные органы, в которых большинство составляет ЕР, распускаются. До формирования новых представительных органов вся полнота власти находится в руках президента - "особый порядок управления страной". Вместо Федерального собрания создается однопалатный Всероссийский парламент, выборы состоятся через три месяца, при этом лица, связанные с ЕР, к выборам не допускаются.
Также объявлено, что бывший председатель правительства назначен советником президента. Известно, что бывший премьер находится в Ново-Огареве и не выходит на улицу, никаких заявлений не делает. Офис ЕР в Банном переулке взят под охрану, в него никто не допускается.
Больше никаких подробностей нет. Номенклатура в Москве и в регионах растеряна, но ничего особенно серьезного не происходит. Региональные лидеры приветствуют решение президента и начинают ползучие репрессии против ЕР. Население сохраняет спокойствие.

http://krylov.livejournal.com/1933835.html - у меня тоже возникла ассоциация с тонтон-макутами.

Правда, только про Пономарева - по Алексеевой там история немного другая. А движение "За права человека" (ООО "Горячая линия" - это у них юрлицо такое, оно арендует офис) выселяют вот по такой жалобе местного ТСЖ:



И нет никакой гарантии, что завтра какие-нибудь люди, выходя из помещений, занимаемых ООО "Горячая линия", не устроят других гадостей жильцам нашего дома.

Главное тут, конечно, про "у ТСЖ нет помещения" - этому Симакову (мобильный телефон указан сверху на этой же бумаге) звонил, он говорит - Ну а что это такое, мне приходится сидеть в помещении консьержа, это несправедливо. Такой натуральный чувак из коммуналки, который пишет в Чеку на соседа, чтобы забрать его комнату.

(Про чувака из коммуналки говорит и Виторган, которому я тоже звонил и который говорит, что пономаревская контора - "его соседи и друзья", и ни по поводу номеров, ни по какому-то другому поводу претензий к Пономареву у него, конечно, нет).

2003 год — последний год первого президентского срока Владимира Путина и, как стало ясно потом, — последний год политической эпохи, существенно отличающейся от той, в которой мы живем сейчас. Те времена по нынешним меркам были вполне либеральными. Еще никому не давали реальных тюремных сроков за радикальные акции протеста, ОМОН еще не разгонял «марши несогласных», как, впрочем, не было еще и самих этих маршей, на которых шли бы рядом убежденные либералы и национал-большевики. Да что говорить — Михаил Ходорковский на тот момент всего две недели как сидел за решеткой, и еще можно было подумать, что это какое-то недоразумение, случайность.
Никаких случайностей, однако, не было, и коммуниста-флагоносца Армена Бениаминова вполне можно считать одной из первых жертв новых времен — его долго судили за надругательство над государственным символом и в конце концов дали год условно. Приговор будет оглашен 4 июня 2004 года, а уже через несколько месяцев для левых радикалов, прежде всего — лимоновцев, нормой станут реальные тюремные сроки за аналогичные или даже менее скандальные акции.
Судьба же самого Армена Бениаминова сложится достаточно странно — он вернется в родной Псков и в феврале 2005 года по протекции своего начальника депутата Госдумы Владимира Никитина (Бениаминов был его помощником в Госдуме) станет директором ГУП «Псковрегионинвест», занимающегося поставками продуктов питания в бюджетные организации Псковской области. Однако административная карьера у флагоносца не сложится, и уже в апреле 2005 года он уйдет из «Псковрегионинвеста» по собственному желанию, снова вернется к активной партийной деятельности, но вскоре поссорится с первым секретарем обкома и уйдет из компартии. В «Ъ», впрочем, об этом уже не напишут — свое право на 15 минут славы Армен Бениаминов реализовал на крыше Госдумы осенью 2003-го, и далеко не факт, что мы когда-нибудь услышим об этом человеке еще раз.

http://www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1272095